— Многие твои куклы максимально отражают человеческую физиологию – на их теле видны мельчайшие детали, вплоть до трещинок на губах и ниточек вен на груди. Анатомия других, напротив, сильно искажена. Что ближе в искусстве тебе: подобие или фантазия?
— Натуральность мне ближе, но и фантазировать тоже интересно. Когда-нибудь я обязательно создам куклу-русалку, однако постараюсь соблюсти анатомические подробности и сделать ее максимально естественной, будто русалки действительно существуют в нашем мире.
— Люди склонны окружать все, что связано с их образом и подобием, неким мистическим контекстом. Например, когда появилась технология фотографии, многие считали, что изготовление снимка разрушает душу, ауру человека, и отказывались фотографироваться. Да и сейчас решиться порвать фотографию со своим изображением не так-то просто. Известно, что изготовление кукол во многих культурах носило ритуальный характер. Есть ли у тебя свои ритуалы?
— Не думаю, что в двадцать первом веке есть место суевериям. Созидание прекрасно само по себе. Это удовольствие от процесса, радость достижения цели. Нет никаких ритуалов, есть любовь к своему делу. И все же куклы – не просто кусок пластика. Для меня они для нечто большее, как и для моей аудитории.
Обычно у меня дома хранятся только те куклы, над которыми я работаю в настоящий момент, но есть одна дорогая мне куколка, с которой не хотела бы расставаться. Ее сделала не я. Она дорога мне как память.
Своих покупателей всегда очень прошу присылать фото куколок, и многие это делают. Я скучаю по ним, но всегда радуюсь, что каждая малышка обрела свой дом.